«Евгений Петров. Настоящие фамилия и имя - Катаев Евгений Петрович (1903-1942). Погиб в авиакатастрофе при возвращении из Севастополя в Москву. Похоронен в селе Маньково Чертковского района Каменской области». В этих строках из энциклопедии содержится фактически вся известная сегодня информация о гибели одного из авторов популярнейших в нашей стране романов об Остапе Бендере.
По воспоминаниям брата Евгения Петрова, Валентина Катаева, не менее известного писателя, эта катастрофа была не случайна. Его буквально преследовала цепь трагических событий, на волосок отделявших от смерти.
Все началось еще в детстве, когда Женя с друзьями-гимназистами на старой рыбацкой шаланде решил совершить морское путешествие из Одессы в Очаков. Ребята попали в страшный шторм и чудом остались живы. Позже он надышался в гимназической лаборатории сероводородом, и его насилу откачали на свежем воздухе. Во время путешествия по Италии, в Милане возле знаменитого собора, Евгения сбил велосипедист. В Финскую войну снаряд угодил в угол дома, где он ночевал. Уже во Вторую мировую войну писатель попал под минометный огонь немцев. Наконец, трагическая, нелепая гибель в 1942 году... Смерть будто ходила за ним по пятам.
Но вот недавно радио Би-би-си, ссылаясь на английскую газету «Гардиан» военных лет, поведало и вовсе сенсационную историю, связанную с именем Евгения Петрова.
...Переехав в 1923 году в Москву и начав сотрудничать в различных журналах, молодой журналист Катаев, ведя большую переписку, увлекся странным делом: начал коллекционировать конверты от своих же писем. И делал он это весьма замысловатым образом; отправлял письмо на какой-нибудь несуществующий адрес в разные города и страны. Позже конверт возвращался к нему, украшенный экзотическими марками и штемпелями с отметкой «Адрес неверен».
И вот в апреле 1939 года он отправил письмо, которое повлекло за собой целый ряд странных событий. На этот раз Катаев-Петров решил потревожить своей персоной далекую Новую Зеландию. Он придумал город под названием Хайдбердвилл, улицу Ратбич, дом 7 (на удачу!) и адресата - Мерилла Оджина Уэйзли. Текст письма был написан, естественно, по-английски: «Дорогой Мерил! Прими мои самые искренние соболезнования в связи с кончиной дяди Пита. Прости, что долго не писал. Надеюсь, что с Ингрид все в порядке. Поцелуй от меня дочку. Она, наверное, совсем уже невеста? Твой Евгений».
Письмо было отправлено с Главпочтамта как заказное и срочное. Прошло более двух месяцев, а послание назад все не возвращалось. Решив, что оно затерялось, Евгений Петров уже и не надеялся получить конверт с редкими новозеландскими марками. В конце лета письмо все же пришло, но это не было письмо, отправленное им самим. Это был... ответ из Новой Зеландии, и обратный адрес оказался идентичным тому, что он придумал, когда писал свое послание некоему Мериллу Оджину Уэйзли. В конверте также лежала фотография, где крепкого вида мужчина обнимал самого Евгения Петрова. На обратной стороне стояла надпись: «9 октября 1938 года». Но Евгений Петров никогда не был в Новой Зеландии! И ему не был знаком этот человек на фото.
«Дорогой Евгений! - недоумевая, читал он. - Большое спасибо за соболезнование. Прости за задержку с ответом. Нелепая смерть всеми нами любимого дяди Пита выбила нас из колеи на полгода. Мы с Ингрид часто вспоминаем те два дня, что ты гостил у нас. Глория совсем большая и уже ходит во второй класс. Она до сих пор буквально не расстается с мишкой, которого ты ей привез из России. Не забывай, пиши нам. Твой друг Мерилл».
Посмотрев еще раз на дату, стоявшую на фото, писатель покрылся испариной: ведь именно в этот день его увезли в больницу в тяжелейшем состоянии - у него было запущенное воспаление легких. Несколько дней Евгений Петров был без сознания, врачи не скрывали от родных, что шансов выжить у больного практически нет...
Чтобы как-то разобраться с этим мистическим случаем, Петров снова написал в Новую Зеландию, но ответа так и не дождался. А вскоре началась Вторая мировая война...
С первых же дней Великой Отечественной войны Евгений Петров, военный корреспондент, то и дело летал на фронт. Друзья отмечали, что он стал замкнутым, задумчивым, будто предвидел, что жить ему осталось недолго, а шутки, казалось, и вовсе перестал понимать. В 1942 году самолет, на котором он летел в район военных действий, пропал. И только спустя годы сын известного писателя Аркадия Первенцева обнаружил в семейном архиве документы, проливающие свет на обстоятельства трагической гибели Евгения Петрова. В тот день Первенцев вместе с Петровым находился в самолете и стал очевидцем его гибели. Очевидно, самолет разбился из-за того, что летчик самовольно изменил курс, и полет проходил в условиях постоянного риска быть атакованным истребителями противника. Он был сбит немецкими «мессершмитами» и врезался в землю. Спаслись несколько пассажиров - военные корреспонденты, которые мирно спали на откинутых десантных скамейках.
Здесь в этой мистической истории можно было бы поставить точку, если бы не второе письмо, пришедшее на московский адрес Евгения Петрова из Новой Зеландии. Вдове писателя его перевели. В нем Мерилл Уэйзи восхищался мужеством советских людей, стойко переносящих все тяготы войны, и выражал беспокойство за жизнь самого Евгения: «Я испугался, когда, гостя у нас, ты стал купаться в озере. Вода была очень холодной, но ты только шутил и говорил, что тебе суждено разбиться в самолете, а не утонуть. Прошу тебя, будь аккуратней - летай по возможности меньше».
Но оказывается, еще в XVII веке французский философ и математик Блез Паскаль написал фразу, которой можно объяснить случившееся: "Ощущения имеют обиталище в астральном мозгу, а не в физическом, который есть орудие первого; и хотя астральное тело может быть ранено в некоторых случаях, уничтожить полностью его нельзя".
Прежде чем делать какие-либо выводы, обратимся к экспериментам маститого французского врача и ученого Г. Дюрвиля, который в 20-е годы нашего века проводил тайные и странные для того времени опыты. В темной комнате в присутствии многочисленных свидетелей он вводил человека в гипнотическое состояние и "выделял" из этого человека его фантомного "двойника", который был виден, обладал чувствительностью, сам мог видеть, слышать и совершать определенные действия, вполне адекватно отвечая на просьбы, к нему обращенные.
Происходило это примерно так. После некоторых пассов и манипуляций Дюрвиля справа и слева от загипнотизированного человека возникали потоки света. Затем свет, находящийся справа, постепенно перемещался в сторону левого светового потока и с ним сливался. После этого присутствующие наблюдали появление яркого белого луча, который как бы связывал поток света и самого человека, и наконец с ужасом и восторгом обнаруживали, что световая колонна начинала приобретать вполне конкретные формы, иными словами - становиться очень похожей на человека, введенного в состояние гипноза.
Дюрвиль провел около тысячи документально зафиксированных опытов, и эффект был всегда один и тот же, за тем лишь исключением, что происходящее в комнате явственно видели не все люди, а только часть наделенных, судя по всему, особо тонким экстрасенсорным восприятием. Но даже те, кто не видел призрака, ощущали его присутствие и уж точно слышали разнообразные звуки, которые тот производил.
Статья опубликована в журнале НЛО № 4 (2005)
Смотрели: 111498 человек 
Оставили свои мысли: 1
