Почему набожная московская дворянка Салтыкова стала в глазах всего православного русского народа «мучительницей и душегубицей». Этого ни следователям того времени, ни современным ученым, составлявшим ее психологический портрет, установить так и не удалось. Как не смогли доказать и убийства 138 человек, в которых подозревалась она и ее приспешники. Однако в учебниках истории ее образ остается неизменным в течение двух с половиной столетий, а ее имя стало олицетворением не только крепостничества, но и садизма.
Вместо предисловия
В июле 1762 г. в дом старосты села Троицкое - поместья Салтыковой, привезли еще живую Феклу Герасимову. По показаниям старосты Ивана Михайлова «и волосы у нее были выдраны, и голова проломлена, и спина гнила». Сказали, что «Салтычиха издевалась». Староста, ранее беспрекословно выполнявший требования помещицы Салтыковой, тут не выдержал. Тело умершей при нем женщины он повез в Москву прямиком в канцелярию московского губернатора. Чиновники были вынуждены пригласить врача и сообщить в полицию. Врач Федор Смирнов, осматривавший тело, письменно зафиксировал многочисленные телесные повреждения, которые могли стать причиной смерти. Однако в сыскной полиции дело замяли, тело отправили обратно в Троицкое для захоронения, но акт, подписанный Смирновым, сохранили.
Подобных актов в полиции впоследствии нашлось несколько. Следствие «оставляло в большем или меньшем подозрении, не приписывало ей смерти кого-нибудь, и даже по некоторым, недоказанным убийствам ее оправдывало». И вот с этого места нужно разобраться подробнее...
Из учебников истории...
Образ Дарьи Салтыковой, представительницы старинного дворянского рода, формировался до последнего времени на основании не документов, но свидетельств современников, дополненных любящими подмешать немного мифов в каждый эпизод истории учеными. При жизни мужа за Салтычихой не замечалось особой склонности к рукоприкладству, с грустью отмечают они. Это была еще цветущая и притом весьма набожная женщина, потому о характере психического заболевания Салтыковой можно только догадываться. С одной стороны, она вела себя как верующий человек, с другой -совершала садистические преступления. Примерно через полгода после смерти мужа она начала регулярно избивать, преимущественно поленом, прислугу. Основными поводами для наказания были недобросовестность в мытье полов или стирке. Истязания начинались с того, что она наносила провинившейся крестьянке удары попавшимся под руку предметом (чаще всего это было пресловутое полено). Провинившуюся затем пороли конюхи и гайдуки, порой до смерти. Постепенно наносимые таким способом ранения становились все глубже, а сами побои -продолжительнее и изощрённее. Говорили, что Салтычиха могла облить жертву кипятком или опалить ей волосы на голове. Многие убитые ею, по словам свидетелей, не имели волос на голове; Салтычиха рвала волосы пальцами, что свидетельствует о её немалой физической силе. Жертв морили голодом и привязывали голыми на морозе. Салтычиха, как говорили, любила убивать невест, которые в ближайшее время собирались выйти замуж. В ноябре 1759 г. в ходе растянувшейся почти на сутки пытки был убит молодой слуга Хрисанф Андреев, а в сентябре 1761 г. Салтыкова якобы собственноручно забила мальчика Лукьяна Михеева.
«Неплохо очень иметь три жены...»
Заметим, что словосочетания «говорят», «как говорили», «скорее всего» и пр. достаточно часто сквозят при упоминании различных эпизодов из жизни помещицы. Мы не думаем, что это методология изучения вопроса; действительно, современники вправе что-либо рассказать о Салтыковой - но все ли их слова правдивы?
Ермолай Ильин, конюх, был женат на трех женах. Не трижды - а на трех женах; как султан какой-нибудь, прости господи! Одну из них, Аксинью, по его показаниям, скалкой и поленом убила Салтыкова. Однако «убийца» в тот период находилась в Москве - алиби! К тому же и поп, отпевавший Аксинью, ко времени расследования умер. О двух других, якобы убитых «Салтычихою» женах любвеобильного конюха, Юстицколлегия постановила: их смерть «Салтыковой... за недоказом по обстоятельствам дела приписать сумнительно». Три жены, другими словами говоря, отошли в мир иной без участия Салтыковой.
А вот ещё один вмененный помещице эпизод. Крестьянин Хрисанф Андреев был «сечен при ней езжалою плетью» дядею Хрисанфа, Богомоловым. По его свидетельствам, «Салтычиха» тоже, «говорят», пару раз приложилась. Но вот загадка: далее полуживого Хрисанфа его дядя вывез в лес и там бросил. Когда бедолагу нашли под снегом, то обнаружили, что на трупе «боевых знаков не оказалось» (нет следов побоев), зато выклеваны хищными птицами «персты и повыше коленов». Помещица показывала на следствии, что Хрисанфа «припекательными щипцами за уши не брала и горячую воду на голову не лила» - оказалось, она говорила правду! Но Хрисанфа «списали» не на Богомолова, а на помещицу. Подобрали для этого лжесвидетелей. Прежние разноречивые и путаные показания Богомолова уничтожили. Сам «дядя», по каким-то своим тайным делам высекший и отвезший племянника воронам на поживу, получил плетей 25 ударов и был отправлен из Москвы назад, в Троицкое.
Виновна?
Что и говорить, доказанные эпизоды тоже были: подняли свидетелей и те показали, что семь лет назад (!) еще в 1757 г, Салтыковой была забита до смерти беременная Анисья Григорьева. Так как скончалась она без причастия, приглашенный священник отказался хоронить тело без официального разрешения. В полиции врач Николай Тележкин засвидетельствовал наличие на теле многочисленных открытых ран и следов побоев, а также гнилостных изменений кожи в области ранений, что свидетельствовало о долгих мучениях погибшей. Полицейские зафиксировали и слова мужа убитой, что она скончалась от побоев помещицы. Эти слова стоили ему жизни: по возвращении из полиции он был жестоко избит и сослан на дальний хутор, где вскоре скончался. Следственная комиссия работала продуктивно: была доказана вина Салтыковой в смерти 38 человек, в смерти еще 26 человек она была «оставлена в подозрении», так как достоверных доказательств собрать не удалось. Были зафиксированы факты жестоких истязаний и побоев, жертвы которых остались живы. Например, установлена ее вина в «злоумышлении на жизнь капитана Тютчева». «Киллеры» Салтыковой, назначенные для расправы над бросившим ее любовником, побоялись убивать офицера и смогли предупредить его о готовящемся «заказе».
Так Юстиц-коллегия закончила следствие о преступлениях Салтыковой и представила его материалы в 6-ой Департамент Сената.
Досье преступницы
Дарья Николаевна Салтыкова родилась в семье столбового дворянина Николая Автономовича Иванова, состоявшего в родстве с Давыдовыми, Мусиными-Пушкиными, Строгановыми, Толстыми и другими старинными московскими родами. Её дед, Автоном Иванов, был крупным деятелем времён царевны Софьи и Петра I. Вышла замуж за ротмистра лейб-гвардии Конного полка Глеба Алексеевича Салтыкова. У них родилось два сына, Фёдор и Николай, которые были записаны на службу в гвардейские полки.
Городской дом Салтычихи в Москве находился на углу улиц Большая Лубянка и Кузнецкий Мост, то есть на месте, где позже были построены доходный дом Торлецкого - Захарьина и здания, принадлежащие ранее НКВД, а ныне ФСБ России. Овдовев в возрасте двадцати шести лет, получила в своё полное владение около шестисот крестьян в поместьях, расположенных в Московской, Вологодской и Костромской губерниях. Следователь по делу вдовы Салтыковой, надворный советник Волков, основываясь на данных домовых книг самой подозреваемой, составил список из 138 фамилий крепостных, судьбу которых предстояло выяснить. Согласно официальным записям 50 человек считались «умершими от болезней», 72 человека - «безвестно отсутствовали», 16 считались «выехавшими к мужу» или «ушедшими в бега». По показаниям крепостных крестьян, полученным во время «повальных обысков» в имении и деревнях помещицы, Салтыковой было убито 75 человек, в основном женщин и девушек.
Век жестокости
В те времена жестокость была обычным явлением даже в просвещенной Европе. Миновали Средние века, но к пыткам на дыбе, втыканию крючьев между ребер, четвертованию, колесованию и сожжению на костре добавился еще целый ряд нововведений: например, при царе Петре I хождение по деревянным кольям, клеймение железом, обрезание ушей, отсечение руки или пальцев и другие не менее впечатляющие методы наказания типа «заливание горла металлом» получили широкое распространение. Ну и конечно, битье батогами - куда же без него славянам?
Впрочем, петровские методы были, на самом-то деле, еще очень даже либеральны и далеки от европейских по публичности: гильотина, собиравшая в просвещенной королевской Франции тысячи зевак, была более зрелищным мероприятием: глашатай, палач в маске, преступник, корзина для голов...
Но вернемся в век Екатерины II... Жалоб на жестоких помещиков и прочих господ, у которых были люди в услужении, всегда шло много - и при Елизавете Петровне, и при Петре III. Жаловались, говорят, и на Салтыкову, но она, якобы, все дела о жестокостях решала в свою пользу. Кроме того, она не скупилась на подарки властям. Доносчиков наказывали кнутом и ссылали в Сибирь.
Первоначальные жалобы крестьян привели лишь к наказаниям жалобщиков, поскольку у Салтычихи было много влиятельных родственников, и ей удавалось подкупать должностных лиц. Московской Юстиц-коллегией было произведено следствие, продолжавшееся шесть лет. Следствием занимался чиновник Степан Волков и его помощник надворный советник князь Дмитрий Цицианов. Они проанализировали счётные книги Салтычихи, что позволило установить круг подкупленных чиновников; все взятки были описаны в тех книгах - кому, когда и за что. Следователи также изучили записи о движении крепостных душ, в которых было отмечено, какие крестьяне были проданы, кто был отправлен на заработки и кто умер.
Было выявлено много подозрительных записей о смертях. Так, например, двадцатилетняя девушка могла поступить на работу в качестве прислуги и через несколько недель умереть. Некоторых крестьянок будто бы отпускали в родные деревни, после чего они тут же умирали или пропадали без вести.
Изучение архивов канцелярии московского гражданского губернатора, московского полицеймейстера и Сыскного приказа выявило 21 жалобу, поданную на Саптычиху её крепостными. Все жалобщики были возвращены помещице, которая произвела над ними самосуд.
Не виноватая я!
Собранных материалов хватило, чтобы Салтычиху взяли под стражу. При допросах применялась угроза пытки (разрешение на пытку получено не было), но она ни в чем не созналась. Малоэффективной оказалась и пытка известного разбойника в присутствии Салтычихи с извещением, что она будет следующая. Не сработали и уговоры раскаяться священника московской церкви Николая Чудотворца Дмитрия Васильева.
Весной 1765 года следствие в московской Юстиц-коллегии было формально окончено и направлено для дальнейшего рассмотрения в 6-й Департамент Правительствующего сената.
По итогам следствия Волков с Цициановым пришли к заключению, что Дарья Салтыкова «несомненно повинна» в смерти 38 человек и «оставлена в подозрении» относительно виновности в смерти ещё 26 человек.
Судебное разбирательство длилось более трёх лет. В конце концов, судьи признали обвиняемую «виновной без снисхождения» в тридцати восьми доказанных убийствах и пытках дворовых людей. Однако сенаторы не стали выносить конкретного приговора, переложив принятие решения на императрицу Екатерину II.
Заметки на полях
В течение сентября 1768 года Екатерина II несколько раз переписывала приговор. Сохранилось четыре собственноручных наброска приговора императрицы.
2 октября 1768 года Екатерина II направила в Сенат указ, в котором очень подробно описала каким должно быть наложенное на Салтыкову наказание, так и - с особым удовольствием, порядок его отправления. На полях этого указа рукою Екатерины возле слова она поставлено он! Есть версия, что императрица хотела этим сказать, что Салтыкова недостойна называться женщиной.
Салтыкова Дарья Николаевна была осуждена:
- к лишению дворянского звания;
- к пожизненному запрету именоваться родом отца или мужа (запрещалось указывать своё дворянское происхождение и родственные связи с иными дворянскими фамилиями);
- к отбыванию в течение часа особого «поносительного зрелища», в ходе которого осуждённой надлежало простоять на эшафоте прикованной к столбу с надписью над головой «мучительница и душегубица»;
- к пожизненному заключению в подземной тюрьме без света и человеческого общения (свет дозволялся только во время приёма пищи, а разговор - только с начальником караула и женщиной-монахиней).
Сообщников Дарьи Салтыковой - священника села Троицкое Степана Петрова, одного из гайдуков и конюха помещицы сослали на каторжные работы.
Наказание осуждённой «Дарьи Николаевой дочери» было исполнено 17 октября 1768 года на Красной площади в Москве. В московском Ивановском женском монастыре, куда прибыла осуждённая после наказания на Красной площади, для неё была приготовлена особая камера, названная «покаянной». Высота отрытой в земле ямы не превышала трёх аршин (то есть 2,1 метра), она полностью находилось ниже поверхности; дневной свет туда не проникал. На время приёма пищи ей передавался свечной огарок. Дарье не дозволялись прогулки, ей было запрещено получать и передавать корреспонденцию. По крупным церковным праздникам её выводили из тюрьмы и отводили к небольшому окошку в стене храма, через которое она могла прослушать литургию. Жёсткий режим содержания продлился 11 лет, после чего был ослаблен; осуждённая была переведена в каменную пристройку к храму с окном. Посетителям храма было дозволено смотреть в окно и даже разговаривать с узницей. По словам историка, «Салтыкова, когда бывало соберутся любопытные у окошечка за железною решёткой её застенка, ругалась, плевала и совала палку сквозь открытое в летнюю пору окошечко».
Провела Дарья в тюрьме тридцать три года и умерла 27 ноября 1801 года. Ей шел 72-ой год.
Вместо заключения
Сегодня Салтыковой поставили бы диагноз «эпилептоидная психопатия» и отправили бы в психбольницу закрытого типа, где условия чуть получше, чем в описанной яме Ивановского монастыря.
То, что Екатерина II использовала дело помещицы из знатного рода в качестве показательного процесса, который ознаменовал как бы новую эпоху законности, но прежде всего, стал бы ясным как божий день примером того, как «царица-матушка» печется о подданных, очевидно. Примеров зверств по отношению к челяди и иным представителям обездоленных было предостаточно на всей территории империи. Никто и никогда из господ не ответил по этим делам, да и не было их заведено. Объявление имперского наказания на Красной площади тоже о многом говорит; место для оглашения такого рода приговоров выбрано самое значительное - говоря сегодняшними понятиями, это был самый высший формат донесения до подданных воли императрицы, первая кнопка ТВ в то время, центр всех новостей, место оглашения царских указов. Почему даже после смерти императрицы указ об амнистии Салтыковой не последовал? Да потому, что еще при жизни Екатерине уже не было никакого дела до столбовых дворян, русских родов - миллионные подарки фаворитам чего стоят: у её фаворита Платона Зубова было столько наград, что он был похож «на продавца лент и скобяного товара», как пишет один из современников, Она приютила у себя толпу французских придворных, имевших более или менее официальное назначение при дворе Екатерины (барон Бретейль, принц Нассау, маркиз Бомбелль, Калонн, граф Эстергази, граф Сен-При и др.), которые также получили неслыханные по щедрости подарки (например, Эстергази - 2 млн фунтов).
Большие суммы были выплачены представителям польской аристократии, включая короля Станислава Понятовского (в прошлом - её фаворита), «посаженного» ею на польский трон.
«Салтычихой» была сама Екатерина, которая пролила крови во стократ больше: в течение своего царствования она раздарила в общей сложности более 800 тыс. крестьян, при ней участились случаи их массового разорения. Особенный размах приобрели голодоморы в 1780-е гг., когда ими были охвачены большие регионы страны, унося ежегодно сотни тысяч людей. Коррупция процветала.
Павел Первый констатировал, придя на трон, что казна пуста.
Автор: А.Догала
Источник: "Интересная газета. Загадки цивилизации" №14 2013 г.
Смотрели: 111560 человек 
Оставили свои мысли: 1
